На днях - Белорусский вокзал. О, не был там сто лет! Холод, лимонное солнце, капель поезд на Балтику. Зал ожидания. Советский прямоугольник. Мрамор, стекло. Голуби под потолком. Церковь какая-то прямо внутри зала. Как склеп. Как дурной сон. Там поют и это немного безумно. Блин, а само здание-то как перекроили..
Электрички чуть дальше..
Катились отсюда на практику в 98-м. Ювалова. Я притащил Джонса к оживлению пейзажа. Оля поранила палец. У меня нет пластыря.
"Как же это, товарищ поранился, а у тебя нечем помочь?"
Рота солдат едет с нами в вагоне до Голицыно. Камуфляж. Пулеметы.
Блин, романтика. Там путепровод еще. Из под него уютно поезда выползают. Аэроэкспресс красный теперь с иностранцами.
Идем к метро. Планы на осень.
"Ребята, быть, может, я уже выйду замуж.."
А солнце такое.. Нет, стоп, стоп это уже из Сергиева Посада. Комсомольская, а тут я обратно до Филей доезжал.
Ленинградский проспект. Магазин "Путь к себе". Будда. Сандаловый плен. О, вспомнил! Провожал отсюда Риту на электричку. Ей до Одинцова. Прошли туда сюда по проспекту. Что-то про "Крематорий". Блин, она была такая сексуальная. Грудь, которой она даже стеснялась. Ноги красивые. Лиловые тени. Smoky eyes. Как енот. Волосы на прямой пробор в эти два хвостика. То ли Лолита, то ли русалка. Черные кожаные штаны.. фото из Малого театра. Первая девушка, кстати, которой я подарил цветы.
Глупый этот букет. Сумка ее в которую я вцепился - зажало в дверях. Она, дурочка, хотела аккуратно в толпу с этим букетом войти.. Замешкалась. Поезд тронулся. Сила действительно нечеловеческая, последняя дверь последнего вагона - чуть не улетел на пути.
Те же Фили. И та же белорусская дорога.
А все так налетело. Вокзал этот. Ё-мое! Вот так не думаешь, не помнишь, не знаешь ничего, а тут - раз! Вспышка, кино, как зыбкие тени.
А что же не получилось-то? Да, низкий голос. Блин, но сексуальный зато. Куча комплексов. И ты какой-то нервный..
Все быстрее быстрее.
Куда торопиться?
Все что требует спешки - суета.
Но это, блин, понимаешь только сейчас.
И день рождения у нее был в марте. Девятого что ли? Лошадка.
А что вспомнил-то? Сижу сегодня в маке. Картошку взял и коктейль у меня молочный детский. А там наискосок пара - парень и девушка лет около двадцати. Парень такой, типа, милашка. Не, ну не пидарас, просто таких раньше не было, анимешный что ли, шапочка шерстяная, челка. Пупсик в общем. Девушка ко мне спиной и вполоборота. Русые волосы волной. Она их поправляет постоянно. Поднимает руки. Брови чуть белесые. Она красивая но не броской красотой.
Студенты. Да, она скромнее чем он. А он ей нравится ужасно. А ему вроде все равно. А ей нет.
А прямо хочет его кукольного буквально. Я чувствую. В общем дорисовывается все в страшных подробностях. Не, ну читаешь ее - какая. То есть, какой может быть.
Ха-ха. А я тут при чем? Да ладно, делов-то. Усадить ее на стол. Ноги раздвинуть. Она любит куннилингус?
После сладкого-то коктейля - в самый раз!
А ноги эти, джинсы скинни, темно синие, и ботиночки тонконосые черные с мехом.
Смотрю так долго задумчиво..
Парень это видит. Но ему, я говорю, кажется, все равно.
С ней пересеклись взглядом.
Она типа "что, нравлюсь?."
Не понимает.
Классная девчонка. Да, почти один в один. Русалочка такая.
Двадцать лет. Весна. Взгляд у нее такой. И те же комплексы.
А ведь где комплексы, где скромность там и затаенная гордость. Там и страсть. Не, ну не как правило, но бывает. Люблю я этих закомлексованных. Которые краснеют.
Типа как ключ к замку.
Поделиться высокомерием. Нырнуть в тихий омут. Потерять себя. Или найти покой?
Встают. Собираются. Снова посмотрела. Недоумение. Вопрос.
Ах, Рита, Рита.. Что тут скажешь?
"... в твоих чертах ищу черты иные
В глазах огонь угаснувших очей.."
Не понимаю почему боятся смерти?
Смерть это же - секс..
На днях книжка попалась - переводы Гете. "О Любви".
"Фридерике Брион" из раннего.
Господи, какая вещь!
Ему двадцать один. Ей восемнадцать. Дочь священника. Они встречались. Сельская идиллия. А он ее бросил. Карьерист чортов.
А настроение такое.. Не, все нормально, только вот заснуть не могу никак как пушкинская Татьяна. Ну, душно просто. Весна. Батареи. На календаре - апрель, двухцветный белый с кремовым жеребенок. Чуть сонный и милый. Перекидной календарь-постер. Собаки бывают, кому нравится, кошки..
Перевели это стихотворение как-то странно. Сократили. Где туманы? Где предутренняя мгла? Там как бы смерть, а Гете как в архангелову трубу - зовет ее с первым алым лучом.
Проснись, мол, Фридерика!
Эрвахе, Фридерика..
Как стих ритмически взрывается после этих слов! Укороченный размер, усеченная строфа. Несется вдаль. Иерихонские трубы.
Проснись, красавица, сомкнуты негой взоры..
Да, да, Пушкин как будто именно отсюда все взял. Он вообще все у всех подобрал, подчистил перелицевал на свой манер. Вот и вся наша культура.
А Пушкин холоден как-то при этом. Не, то есть не холоден. Но как-то не вставляет не вштыривает от его слов.
"..Навстрѣчу сѣверной Авроры."
Ага.
Что тебе снится крейсер Аврора?"
Ну ее на хер, нашу зиму!
В немецком эта еще пружина напряженная:
"Руфт лиебефолль!"
Не надо никакого кокаина, и амфатаминов. Ничего быстрого. И так быстро. Красный барон. Шумахер. Ох, блин, а Шумахер-то ухлопался и лежит. Умер не умер.
А я за него болел, страшно сказать, в 94-м..
Тоже мне, Вертер. Сумрачный гений.
Ну, да, Мэнселл ушел в 92-м, Ален Прост ушел годом позже. Сенна разбился. За Сенну я и не болел.
Как-то символично, что Германия переняла эстафету. Германия сама всегда своему Западу в рот смотрела..
Англия и Франция - учителя.
Что-то я отвлекся.
Так вот, короче, а тут вштыривает прямо до слез. Такой полет!
Ага, читаешь оригинал среди ночи. Похож на народную песню. Типа легенда о Спящей Царевне.
(Медвежливый Раммштайн перепер эту тему в "Die Sonne").
Третья часть - в ритме вальса как танец. Захмелевшая карусель.
Привет пьянице Ремарку и...
Ах, тыж боженьки, да это же кабачок Ауэрбаха! А Фридерика это - Гретхен!
Ну, конечно, конечно.. Синеглазый ангелок в эльзасском костюме.
Ее худоба и легкость. И эта походка, как будто ей не нужно было нести в себе ничего. И шея ее слишком нежна для изящной головки с тяжелыми косами, и чистый живой взгляд безмятежных голубых глаз. И этот милый чуть вздернутый носик, который она держала по ветру как будто бы в мире не было ни печали ни скорби..
Там в статье о Фридерике (английская wiki) речь о том что до Гете у Вальтера Фогельвейде вот этот мотив слияния природы и чувства.
Так это ж тринадцатый век..
На заре туманной юности. У Врат Зари.
Дуб этот с нашими именами. Поле. Хоровод сосен. Церковка сельская. Даль. Косогор.
Думаешь, что же он ее бросил-то? А?
(Посмотрел на его баб - осспади..)
А тут - такая девушка.. Мечта!
Фридерика, слушай, вот он я, вернулся. Прими меня, мой нежный Апрель! Приди ко мне! Воскресни!
"Новая Луна Апреля осветила небосвод.."